Если быть с собой искренними. №4(26), апрель 2009 г.

В этом выпуске, последнем перед Праздником Праздников – Светлым Христовым Воскресением,  мы  завершаем рассмотрение темы превращения помысла в грех. А о том, что такое покаяние и чем оно отличается от простого рассказа о себе, мы говорили в  «Голосе обители» № 2 за 2007 год.

Напомним, что по св. Ефрему Сирину основные греховные помыслы сво­дится к следующим восьми: первый помысел - чревоугодия, второй - блуда, третий - сребролюбия, четвертый - гнева, пя­тый - печали, шестой - уныния, седьмой - тщеславия, вось­мой – гордости (см. «ГОЛОС ОБИТЕЛИ» №2(24), 20009 г.).

 Вся восьмерица страстей разделяется (по Иоанну Кассиану) на плотские и душевные:  плотские страсти зарождаются в теле и его же питают и услаждают, а душевные исходят из душевных склонностей и питают душу, на тело же действуют разрушительно. Можно встретить и другое разделение.

Но какое бы деление мы ни взяли, мы нигде не найдем страсти, как исключительно внеш­него проявления, везде центр тяжес­ти будет в душе. Даже самые вроде бы телесные страсти являются, выражаясь языком науки, состояниями психофизическими. Так, страсти чревоугодия и блу­да, коренясь в теле, возбуждаются иногда без содействия ду­ши, но обязательно влекут за собой и душу по ее связи с телом.

Данное психологическое наблюдение святых. подвижни­ков идет против весьма расхожего воззре­ния, по которому эти страсти оправдываются с медицинской и гигиенической точки зрения, как совершенно естественные и притом не вредящие душе, а напротив, обеспечивающие успех и целесообразность психической жизни. По наблюдению святых. аскетов выходит, однако, иначе.

В ходе духовной жизни одно душевное состояние тесно связано с дру­гим, одно составляет необходимое условие для возникнове­ния другого. Одна добродетель рождает и воспитывает дру­гую, точно так же и грех неизбежно влечет за собой другой грех. Все восемь указанных основных страстей имеют меж­ду собой тесную связь. Так, чревоугодие влечет за собой блудную похоть, от блуда происходит сребролюбие, от сребролюбия гнев, от гнева печаль, от печали уныние. Поэтому и борьба с ними должна идти в том же порядке. Остальные две страсти - тщеславие и гордость - таким же способом соединяются между собой, т. е. усиление первой дает начало второй, от чрезмерного тщеславия рождается страсть гордости. Но и с первыми шестью страстями две последние тесно связаны. Весьма часто тщеславие и гордость служат ступенями духовного падения, но са­мое печальное то, что они появляются иногда по истреблении первых шести.

Сила страстей чревоугодия и блуда объясняется тем, что они происходят из естественных, хотя и извращенных потреб­ностей человека. Поэтому существует мнение, что чревоугодие и разврат не касаются души, а только тела, что эти страсти вполне естественны и законны, потому что исходят из естественных потребностей природы и направляются к поддержанию ее отправлений. Отсюда по­рицание христианских постов. Греховная же сущность страстей чревоугодия и блуда состоит, в перенесении центра тяжести жизни на плоть и предпочтении плотских интересов жизни духовным.

Перенесение центра тяжести на плоть, естественно, ослабля­ет душу. Нормальными отношениями между телом и душой должны быть такие, при которых они сохраняют совершенную гармо­нию, т. е. тело всегда готово быть для души служебным орга­ном. Именно этому способствует телесное воздержание от чревоугодия и блуда. Но когда мы уступаем этим страстям, то тем самым решительно выбираем служение плоти и ослабляем духовную жизнь.

Нрав­ственному вменению блуд и чревоугодие подлежат не как ес­тественные отправления организма, а как добровольное предпочтение плоти духу. Грех, как нечто исключительно физическое, есть дело не­возможное. Само приписывание греха только телу есть тяжелый нравственный грех

Между греховным настроением и его практическим осуществлением лежит великая пропасть. На краю этой пропасти человек может при помощи благодати Божией вести победоносную борьбу против греха, может выйти из этой борьбы нравственно чис­тым, как, например, св. Иоанн Многострадальный. Физичес­кое же совершение греха есть завершение духовного падения и совершенное отвержение Божественной благодати.

Вторую пару страстей составляют сребролюбие и гнев. На языке святых подвижников сребролюбие называется стра­стью, гнуснейшей чревоугодия. Его смысл, как страсти, состоит в том, что оно совер­шенно овладевает душой человека, привязывает ее к земле и совершенно препятствует ровному ходу духовной жизни. Человек настолько привязывается к стяжаниям, что в них полагает цель своей жизни, к ним направляет всю свою деятельность и вследствие этого неизбежно создает из жизни мертвое море пресловутой борьбы за существование; не той борьбы со злом, которая нам завещана Христом, но борьбы против Бога, и ближних, и против своих соб­ственных духовных интересов.

Отсюда  совершенно понятна психологическая связь между сребролюбием и гневом. Поставление себя, своего материального блага целью всей жизни по необходимости влечет за собой гнев, как сознание невозможности полного удов­летворения своих желаний и недовольство другими людьми, как "виновниками" этой невозможности.

Гнев в своей резкой форме проявляется нередко, но гораздо чаще он на­блюдается в фор­ме лжи и осуждения. К сожалению, эти формы гнева в мирской жизни признаются самыми обычными и естественными формами человеческих отношений.

Но христианские подвижники духа рассуждают иначе. Ложь есть уничтожение любви. Прп, авва Дорофей указывает три рода лжи. Один лжет мыслью, другой лжет словом, а иной лжет самой жизнью своей. Ложь словом означает говорить одно, а думать другое. Жизнью лжет тот, кто, будучи блудником, притворяется воздержным, или, будучи корыстолюбивым, хвалит милосердие, или будучи надменен, восхваляет смиренномудрие и так далее.

Осуждение практически выражается в следующих трех фор­мах: злословие, собственно осуждение и уничижение. «Зло­словить значит сказать о ком-нибудь: такой-то солгал, или разгневался, или впал в блуд, или что-нибудь подобное" (авва Дорофей). Та­ким образом, злословие есть выражение нашего мнения о греховном поступке ближних, простое констатирование гре­ховного факта. Осуждение ближних, гнев на них, лживость в отношениях - всё это есть тяжелая болезнь, которая в себе самой исхода не находит. При отсутствии или недостатке у человека любви кризис этой болезни разрешается в страсти печали, которая в своем дальнейшем развитии проявляется в форме уныния. Наконец, последней стадией является отчаяние, как состояние совершенного духовного уг­нетения и безнадежности.  Тогда человек решает «взять бразды правления в свои руки» и на развалинах плотских страстей выра­стает древо тщеславия и гордости. Тщеславие и гордость  сопровождают все страсти, сопутствуют каждой из них. Все прочие страсти могут быть истреблены добродетелями: например, чре­воугодие постом, и т. п., но тщеславие и гордости со­провождают и сами добродетели, и губят их. Гордость есть совершенно развив­шееся в душе тщеславие.

В своем развитии гордость бывает двух родов. Первый род гордости состоит в оскудении любви к ближним и превозношении над ними. Если чело­век не следит за своим духовным развитием, не борется про­тив самомнения, то за первым периодом скоро наступает второй: гордость на Самого Бога. В первом периоде гордящийся считает себя во всём лучше своего ближнего и его уничижает, во втором - приписывает свои подвиги и добродетели себе самому, а не Богу. Сознание своих достоинств при мнимом отсутст­вии недостатков есть первая ступень в развитии тщеславия. Это сознание влечет за собой критичес­кое отношение к ближним, замечание и осуждение их недо­статков, имеющее целью отчасти оттенить и выставить на вид свои достоинства, отчасти оградить себя, свое "я" от всякого притязания со стороны ближних. Потому-то самолюбивый и гордый человек всегда подозрителен и склонен видеть во всех попытки свергнуть его с сатанинского пьедестала гордости.

С тщеславия именно и нужно начинать искоренение страстей, борьба с ним должна составить первый акт победной борьбы христианина против греха и диавола. "Гордость есть отречение от Бога. Начало гордости - конец тщеславия, середина же - уничи­жение ближнего, бесстыдное разглашение о своих трудах, са­мохвальство в сердце, возненавидение обличения, а конец - отречение от Божией помощи, превозношение собою, демон­ский нрав" (Лествица).

Заканчивая изучение воззрений святых. подвижников на духовную жизнь, мы скажем несколько слов об общем характере этих воззрений. Духовная жизнь человека имеет только два исхода, два пу­ти: путь добра и путь зла. Шествующий по пространному пу­ти зла подвергается различным духовным болезням, именуе­мым страстями в смысле патологических состояний духа.

Например, в страсти чревоугодия не в том грех, что я употреблю в пищу те или другие продук­ты или что принимаю скоромную пищу в пост, само по себе принятие пищи известного рода в какое то бы ни было вре­мя - дело безразличное. Но потому чрезмерное употребле­ние пищи  или ядение скоромного в пост становится грехом, что я поставляю свое себялюбивое материальное благо выше всего и что делаю предпочтение плоти перед духом. Ядение скоромной пищи в пост греховно не по самому качеству снедей, но по решимости человека противостоять Божествен­ным уставам Церкви, по предпочтению своего "я" перед Бо­гом, низших интересов своей природы перед высшими, идеальными. Тот же смысл закона нравственного вменения остается в полной силе и по отношению к другим страстям.