Мама с дочкой доверительно говорят на кухне.– Вы что поссорились с Игорем? – спрашивает мама. – Что-то я его в последнее время не вижу.
– Просто расстались. Мне очень трудно с ним. Он постоянно оскорбляет меня.
– Оскорбляет?! Как может этот вежливый и обходительный молодой человек оскорблять? Мне, кажется, от него и слова грубого не услышишь. У него такие родители. Он такой культурный, такой воспитанный.
– Ты думаешь оскорблять можно лишь словами?
– Не только. Можно оскорбить и поступком. Но и в это мне не верится. Ведь он такой заботливый и предусмотрительный.
– Да, мама, что правда, то правда. Этого у него не отнимешь.
– Но чем же тогда он оскорбляет тебя?
– Он оскорбляет меня неискренностью, недоверием, недосказанностью. Он напоминает мне дом, половина окон и дверей которого закрыты для меня. Я не знаю, за кого он меня держит, потому что для меня в этом доме определён лишь один стандартный маршрут, с которого я не вправе отклоняться. Стоит мне постучать в какую-то дверь, как тут же предупреждает, что это не для меня – мне это либо не интересно, либо мне этого не понять, либо это только его и больше ничьё. Он сам решил за меня, что мне может быть интересно, а что нет. Он считает меня дурочкой, не способной понимать и принимать. Что же это, если не оскорбление?
– Пока ты говорила, – через минуту молчания отвечает мама, – я думала, что всё это ты накрутила себе сама. А теперь думаю, что ты права. Недоверие и неискренность того, кто тебе симпатичен – это ведь и в самом деле, самый высший вид оскорбления.
Сошлись два человека, две души. Живут, но как-то холодно обоим. И в одной душе сквозняк и в другой тоже.